Н а борту атомной подводной лодки К-219 28 лет назад погибли четыре человека. Один из них, впоследствии получивший посмертно звание Героя России, ценой собственной жизни предотвратил ядерную войну.

Взрыв баллистической ракеты в одной из шахт на подводной лодке К-219 произошел 28 лет назад. Три следующих дня экипаж безуспешно боролся за корабль. Лодка затонула на глубине пять тысяч метров, на ее борту погибли четыре человека, в том числе матрос Сергей Преминин, который вручную заглушил атомный реактор и тем самым спас мир от ядерной войны. В свой последний поход АПЛ К-219 вышла 4 сентября 1986 года. Подводный крейсер направился на боевое патрулирование у берегов США. Вооруженный ядерными ракетами корабль был готов нанести ответный удар в случае нападения противника. Вскоре после погружения в Баренцевом море в ракетной шахте №6 открылась течь, но офицер по ракетным вооружениям Александр Петрачков не доложил о неполадке командиру корабля Игорю Британову. Надо сказать, что перед выходом в море экипаж К-219 формировался наспех. Были заменены почти половина офицеров и мичманов, командиры отсеков и корабельный врач. В годы «холодной войны» боевые корабли уходили в поход по 2-3 раза в год, и для моряков служба на «неродных» подлодках стала нормой. Трагедия началась на тридцатые сутки похода. Из-за течи моряки дважды в сутки должны были откачивать воду из ракетной шахты. Но 3 октября шахта полностью разгерметизировалась, и в нее хлынула вода. Создавшимся давлением раздавило тонкий корпус баллистической ракеты и контейнера, вытекло топливо топлива, а спустя несколько минут в шахте произошел взрыв. Некоторые части ракеты оказались внутри крейсера и в реакции с водой начали производить ядовитые газы. Через пробоину на ракетной палубе хлынула вода, а подлодка буквально «провалилась» на глубину около 300 метров. Капитан отдал приказание продуть все цистерны, и за две минуты лодке удалось произвести экстренное всплытие. В это же время ядовитые газы все больше заполняли ракетный отсек, и экипаж был вынужден его покинуть. Началась борьба за жизнь корабля. Аварийные группы в задымленном отсеке искали источник возгорания, вызвавший взрыв, но нашли лишь тела матросов Смаглюка и Харченко, а также погибшего командира БЧ-2 Петрачкова. Тем временем ракетный окислитель, а вместе с ним и пожар, распространялся на соседние отсеки. Аварийные партии боролись с огнем в течение нескольких часов. В 19.30 исчезло электропитание в сети правого борта, а компенсирующие решетки одного из реакторов зависли в промежуточном положении после сброса аварийной защиты. Над кораблем нависла новая опасность - для глушения реактора необходимо было опустить решетки на нижние упоры. Оставался единственный выход - зайти в реакторный отсек и опустить их вручную. Первым в пекло раскаленного отсека отправился старший лейтенант Николай Беликов, но выполнить задачу не смог. Тогда на помощь ему пришел самый опытный из спецтрюмных матросов Сергей Преминин. С огромными усилиями им удалось опустить три решетки, после чего Беликов потерял сознание, а Сергею Преминину пришлось действовать самостоятельно. Со второй попытки он опустил последнюю, четвертую, решетку. Но выйти из реакторного отсека не смог - люк сильно деформировался из-за жары. Расплавление активной зоны реактора было предотвращено ценой жизни матроса. Вскоре к месту аварии подошли советские транспортные суда, американский буксир ВМС и подлодка USS «Augusta». Кроме того, в небе постоянно находился патрульный самолет США. Меж тем ситуация на лодке только ухудшалась: повышалась загазованность в отсеках, росла температура заслонки между третьим и четвертым отсеками, возникла угроза взрыва ракет. В этих условиях командир ПЛ принял решение эвакуировать экипаж на сухогруз «Красногвардейск», но сам остался на борту с оружием в руках, чтобы не допустить захват крейсера американскими военными. 4 октября на лодку отправилась очередная аварийная группа. Продуванием носовых цистерн главного балласта морякам удалось выровнять дифферент и подготовить лодку к буксировке. На следующий день корабль, терпящий бедствие, двинулся в сторону родных берегов вслед за «Красногвардейском». Но спустя несколько часов буксировочный трос оборвался, и подводная лодка пошла ко дну. В последний момент, когда вода достигла уровня палубы надстройки, командир Игорь Британов покинул свой корабль, перейдя на спасательный плот. До сих пор остается неясным, почему оборвался трос. Есть версия, что его повредила американская подлодка, которая совершала маневры в непосредственной близости от поврежденной лодки и могла перерубить трос своей боевой рубкой. По другой версии, трос не выдержал нагрузки, так как дифферент на нос и осадка корабля постепенно увеличивались. Лодка затонула на глубине более пяти тысяч метров, сухогруз «Красногвардейск» еще неделю дежурил в районе ее гибели. Экипаж К-219 на ролкере «Анатолий Васильев» был доставлен в столицу Кубы Гавану, а оттуда специальным авиарейсом - в Москву. По факту аварии было заведено уголовное дело, виновными были признаны члены экипажа, хотя до суда дело так и не дошло. Командира ПЛ, замполита и командира БЧ-5 уволили по статье «служебное несоответствие». Матроса Сергея Преминина наградили посмертно Орденом Красной Звезды, а спустя одиннадцать лет ему было присвоено звание Героя России. Оксана Дроздова

30 лет назад погибла АПЛ К-219.Ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-219 после аварии

АПЛ К-219 являлась ракетным подводным крейсером стратегического назначения (РПКСН) проекта 667АУ класса «Навага»/«Налим» (по классификации НАТО «Yankee »), предназначенным для скрытого нанесения первого или ответно-встречного ядерного удара. Район развертывания этих АПЛ удален на 2 800-3 600 км от восточного побережья США. Патрулирование АПЛ длилось до трех месяцев, в том числе месяц для входа и выхода из зоны патрулирования.

Вооружение АПЛ «К-219» составляли 16 баллистических ракет РСМ-25, с тремя ядерными боеголовками каждая, с дальностью стрельбы до 3000 км. Старт ракет осуществлялся только из-под воды. Имелось 6 торпедных аппаратов и 22 торпеды против подлодок и надводных кораблей, 2 из них - с ядерными зарядами. Силовая установка имела 2 водо-водяных реактора ВМ-2-4. Экипаж АПЛ - 119 человек: 32 офицера, 38 мичманов, 49 матросов. Автономность - 90 суток.

Лодка была заложена 28 мая 1970 года в цехе № 50 на Севмаше, г. Северодвинск, под заводским номером 460. Спуск на воду состоялся 31 декабря 1971 года. 8 февраля 1972 года К-219 вошла в состав Краснознаменного Северного флота с базированием в Гаджиево. Координаты города: 69°15"19"" N; 33°19"00"" E.

У АПЛ были конструктивные недостатки, в результате чего за время службы на борту К-219 отмечались сложности, связанные как с пусковыми установками ядерных ракет, так и с крышками ракетных шахт.

Так, 31 августа 1973 года была нарушена герметичность ракетной шахты № 15, в результате чего в нее начала проникать вода. Вода вступила в реакцию с компонентом ракетного топлива - димером двуокиси азота (утечки которого из ракетных двигателей в то время случались относительно часто), с образованием агрессивной азотной кислоты, повредившей топливопроводы ракеты РСМ-25. В результате произошел взрыв образовавшейся двухкомпонентной смеси. Один человек погиб, ракетная шахта была полностью затоплена. После происшествия ракетная шахта № 15 была выведена из использования, ракета изъята, а крышка наглухо приварена к корпусу.

В январе 1986 года во время учений была проблема с запуском ракеты. Потребовалась многочасовая работа экипажа, чтобы запустить ракету по полигону на Новой Земле. После пуска крейсеру пришлось всплыть и в условиях восьмибалльного шторма в надводном положении возвращаться на базу.

3 сентября 1986 года К-219 вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США для несения патрульной службы с 15 ядерными ракетами на борту. Это была тринадцатая боевая служба крейсера. Командиром крейсера в последнем походе был Игорь Британов , старшим помощником - Сергей Владимиров , командиром БЧ-2 (офицером по ракетным вооружениям) - Александр Петрачков .

Еще перед выходом в море команда ракетчиков знала о негерметичности ракетной шахты № 6. Личный состав неоднократно докладывал об этом своему непосредственному командиру БЧ-2 Петрачкову, но он успокаивал своих подчиненных и командиру корабля об этом не доложил. Вскоре после погружения в Баренцевом море течь в ракетной шахте № 6 усилилась, однако Петрачков снова не доложил об этом командиру Британову, опасаясь ответственности за возвращение крейсера на базу для ремонта . Более того, он отключил аварийную сигнализацию (ревун) по шахте № 6. Скрытие этого факта и привело к гибели корабля и личного состава.

В материалах комиссии по расследованию причин гибели К-219 отмечалось:

«В ходе подготовки к выходу в море на К-219 были заменены 12 офицеров из 32, в том числе старший помощник и помощник командира, командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, начальник радиотехнической службы, корабельный врач, командир электротехнического дивизиона, 4 командира отсеков. Из 38 мичманов заменены 12, в том числе оба старшины команд ракетной БЧ-2 .» Это не могло не сказаться на взаимоотношениях некоторых членов экипажа.

Между островами Великобритании и Исландии К-219 была обнаружена гидроакустической системой СОСУС и ВМС США получили сообщение о входе неизвестной субмарины в Атлантику. 3 октября, за несколько часов до входа в зону патрулирования 680 миль на северо-восток от Бермудских островов, произошел гидроакустический контакт К-219 с подводной лодкой USS Augusta (SSN-710), следовавшей встречным курсом.

Рано утром, во время выполнения маневра «Сумасшедший Иван» (маневр с целью обнаружения следующей в кильватере лодки противника) ракетная шахта № 6 полностью разгерметизировалась и в нее хлынула вода. Попытки откачать воду результата не достигли. Далее все развивалось по сценарию 1973 года - образовалась взрывоопасная смесь из компонентов ракетного топлива. В связи с этим командир БЧ-2 Петрачков предложил всплыть до глубины 50 м, заполнить ракетную шахту водой и выстрелить ракету аварийным запуском маршевых двигателей. Смена глубины была нужна, чтобы ракета не разрушилась в шахте под действием высокого водяного давления.

Для заполнения ракетной шахты водой необходимо примерно 5 минут, но времени не хватило и в 5:37 московского времени, согласно записям в судовом журнале , ракета взорвалась прямо в шахте. Взрыв разрушил внешнюю стенку прочного корпуса и плутониевые боеголовки ракеты. Некоторые части ракеты вылетели в море, некоторые упали внутрь крейсера и, в реакции с водой, начали производить ядовитые газы. Начался пожар. При взрыве погибли три человека, включая и командира БЧ-2 Александра Петрачкова.

Впоследствии ведущий конструктор ЦКБ «Рубин» Владимир Барвиш разъяснил: «После проворачивания арматуры ракетных шахт 25 сентября 1986 года по чьей-то халатности остался недозакрытым клапан орошения по шахте номер 6. Учитывая негерметичность клапана первой дозы орошения, выявленную еще в базе, но не устраненную до этого момента, забортная вода сначала заполнила трубопровод орошения, а затем через клапан орошения КШ-4 начала поступать в шахту номер 6. По нашим расчетам, для полного затопления шахты понадобилось 7 суток.. .» . И далее (там же): «Вахтенный журнал: « 05.30. Глубина 46 метров... Осушена шахта номер 6. Остановлены насосы ».

«Когда шахта оказалась полностью затопленной, ракету сдавило мощным давлением забортной воды, которое на глубине 85 метров сильно превосходило прочность ее корпуса. Быстрое осушение шахты двумя насосами привело к резкому распрямлению сжатого корпуса ракеты, и бак с окислителем попросту треснул... Ядовитая жидкость мгновенно заполнила шахту, одновременно превращаясь в сверхтоксичный, смертельный для людей газ.. .»

Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса подлодки, поступила вода, в результате чего она мгновенно «провалилась» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения. В момент взрыва подлодка дрейфовала и рули были в нейтральном положении. Когда АПЛ «провалилась» до глубины 350 метров, командир Британов решил продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно были запущены винты для выполнения режима экстренного всплытия, когда лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты, в 5:39:44 GMT после взрыва К-219 выскочила на поверхность воды в точке с координатами: 30°43’09” N; 54°24’06” W.

По команде из Москвы для оказания помощи терпящей бедствие подлодке в точку с координатами 31°00 N, 55°20 W были отправлены ближайшие к месту аварии суда «Красногвардейск», «Бакарица» и «Федор Бредихин.

На самой лодке шла борьба за спасение судна. В 17:15 был пущен насос аварийного слива окислителя ракетного топлива из шахты № 6 и включен насос орошения. Потом это сочтут принципиальной ошибкой и поставят в вину И. Британову и экипажу, так как аварийный слив окислителя предусмотрен только из исправной ракеты и никак не годился в данной ситуации.

Сразу в четвертом отсеке возник пожар, загорелись электрощиты на верхней палубе, так как их заливала вода из поврежденного трубопровода орошения. Из трюма опять пошел бурый дым. Вновь прозвучал сигнал «Аварийная тревога!». Насосы остановили и обесточили четвертый отсек. А через пять минут экипаж покинул полузатопленный загазованный четвертый (ракетный) отсек и задраил герметичные переборки. В горящий отсек был дан газ-огнегаситель системы ЛОХ. Из-за ядовитых газов лодка фактически была разделена на две независимые половины: командный и торпедный отсек в носу были изолированы ракетным отсеком от медицинского, реакторного, контрольного и турбинного отсеков в корме.

Аварийная ситуация вышла из-под контроля. В 18:50 сработала аварийная защита реактора правого борта, скорее всего, из-за того, что выгорели кабельные трассы в четвертом отсеке. Из-за отключения электропитания компенсирующие решетки, останавливающие реактор, остались в верхнем положении.

Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура реактора, из-за чего был возможен расплав активной зоны реактора. Попытка заглушить реактор с пульта управления не удалась, и сделать это можно было только вручную, получив значительную дозу радиоактивного облучения.

В 20:45 офицер реакторного отсека Александр Беликов и 20-летний матрос Сергей Преминин вошли в реакторную камеру при температуре 70 °C, чтобы вручную опустить компенсационные решетки. Беликов смог опустить три из четырех компенсационных решетки, но потом потерял сознание. Матрос Преминин дважды входил в камеру, прежде чем он смог опустить последнюю, четвертую решетку, предотвратило расплав активной зоны реактора и новый морской «Чернобыль» у берегов США. Однако перекосившийся от жара люк отсека, разделяющего реакторную камеру от контрольного поста, матросы открыть не смогли и Преминин погиб от жары в отсеке.

Посмертно в июле 1987 г. Преминин был награжден орденом Красной Звезды за предотвращенную ценой своей жизни ядерную аварию в Гольфстриме, а в августе 1997 указом Президента РФ ему было присвоено звание «Герой Российской Федерации».

В это время к борту К-219 подошло первое судно Министерства Морского флота «Федор Бредихин», а в 21:30 к месту аварии АПЛ подошли еще два судна - «Красногвардейск» и «Бакарица». На корабли была передана просьба командира К-219 принять на борт тела трех погибших и эвакуировать девять особо пострадавших. Для обеспечения эвакуации лодка легла в дрейф.

В 23:30 была сброшена защита реактора левого борта и он был заглушен всеми штатными поглотителями. Установка переведена в режим расхолаживания.

Оценив масштаб повреждений и поняв, что нужно спасать измученных 17-часовой борьбой за живучесть лодки людей, командир К-219 И.А. Британов, не дожидаясь указаний из медлившей Москвы, в 23:35 отдал приказ эвакуировать экипаж на судно «Федор Бредихин». Эвакуация личного состава началась 3 октября в 23:55 и закончилась 4 октября в 02:20. На мостике подлодки остались лишь офицеры во главе с командиром - старший механик Игорь Красильников , старший помощник Сергей Владимиров , начхим Сергей Воробьев и помощник капитана Владимир Карпачев . Были собраны оставшиеся средства защиты: 15 ПДУ и 12 ИДА-59 сомнительной годности.

А 4 октября в 03:10 после получения разрешения командующего Северным флотом на эвакуацию офицеры покинули лодку, а командир остался на борту один, вооруженный пистолетом и ракетницей.

С наступлением утра 4 октября на подлодку высадился аварийная команда из состава экипажа. Был проведен осмотр подлодки и установлено, что пожар в ракетных отсеках продолжается.

Советские суда в районе аварии были уже не одни. Там находился подошедший буксир ВМС США USNS «Powhatan » (T-ATF-166), несколько дальше подводная лодка «Аугуста» (USS «Augusta», SSN-710 ). В небе постоянно кружил патрульный самолет Р-3С Orion с американского опорного пункта на Бермудских островах. Американцы явно намеревались захватить нашу подлодку.

Решено было отбуксировать К-219, но буксировку отложили до утра. На борту подлодки вновь остался один И. Британов. Он долго стоял на мостике, чтобы до наступления темноты все видели, прежде всего, американцы, что он на борту, а значит, продолжает командовать своим кораблем. 4 октября, 22:50 в 100 метрах от К-219 всплыла американская «Аугуста».

В 18:00 5 октября с теплохода «Красногвардейск» с помощью шлюпки завели буксир на АПЛ и начали движение. Москва приказала следовать на базу в Гаджиево. Это был явно абсурдный и просто безумный приказ: до базы было 7 000 км (4 300 миль), и с таким ходом и на таком буксире можно было дойти лишь к концу года, если дойти вообще.

При попытке буксировать К-219 с места аварии трос был оборван рубкой всплывшей подлодкой «Аугуста». В 06:19 6 октября командира Британов выпустил красную сигнальную ракету с борта К-219 и сообщил об обрыве буксирного троса американской подводной лодкой.

В английской версии Википедии (http://en.wikipedia.org/wiki/Soviet_submarine_K-219) говорится, что Москва, недовольная неспособностью И. Британова ликвидировать последствия аварии на подлодке и продолжить боевое патрулирование, приказала офицеру КГБ, отвечавшему за секретную часть К-219, Валерию Пшеничному принять команду на себя, перевести экипаж обратно на подлодку и продолжить патрулирование.

В русскоязычной Википедии приведена несколько иная и обтекаемая формулировка. Отмечается, что 6 октября был получен приказ из Москвы: «В связи с невозможностью дальнейшей буксировки, высадить экипаж на крейсер и следовать своим ходом в ближайший порт Советского Союза ».

Однако за трое суток после взрыва смесь воды и окислителя просто разъела все, что могла на подлодке. В 08:30 6 октября ракетные отсеки стали быстро заполняться водой. В 09:45 с подлодки поступило сообщение о том, что АПЛ погружается. Аварийная команда из 9 человек покинула лодку на спасательном плоту. Командир остался на борту. Обстановка была доложена в Москву. В 10:44 девять человек с аварийного объекта были приняты на борт спасательной шлюпки. В 10:55 командир дал красную ракету и перешел на спасательный плот, когда ограждение рубки поравнялось с уровнем воды.

В результате утром 6 октября, еще до того, как приказ о следовании своим ходом в ближайший порт Советского Союза был объявлен, в 11:03 московского времени (8:03 GMT) лодка затонула в Атлантическом океане (в точке с координатами: 31°28"01"" N; 54°41"03"" W) на глубине 5500 метров, унеся с собой на 14 ракет с ядерными боеголовками и два ядерных реактора.

Существует версия, что командир Игорь Британов собственноручно отправил на дно К-219, так как понимал, что обречет весь экипаж на гибель, приказав вернуться на крейсер для бесплодной борьбы за его живучесть. Хотя наиболее вероятно, что К-219 затонула сама, приняв через ракетный отсек слишком много воды.

Однако на Родине подвиг командира Британова, спасшего почти весь экипаж и предотвратившего ядерную катастрофу мирового масштаба, оценили иначе. По возвращении в Советский Союз он ожидал суда в Свердловске до мая 1987 года, когда при новом Министре Обороны СССР Дмитрии Язове с него были сняты все обвинения. Но с флота И. Британов был уволен в запас по статье служебное несоответствие. В 1998 году министром обороны эта формулировка была отменена.

На подводном флоте, не только российском, но и вражеском американском, капитан 1-го ранга И.А. Британов и поныне пользуется заслуженным уважением.

Уже через несколько дней после аварии американская газета «Вашингтон пост» писала: «... Моделируя аварию, специалисты ВМС США пришли к заключению, что командир и экипаж подводной лодки заслуживают высокой оценки за то, что быстро сумели всплыть, а также за действия по борьбе с огнем ».

После развертывания американцами ракетной системы «Поларис» А-1, А-2 (1960-1962 г.г.) и началом разработки перспективной системы А-3, со стороны Советского Союза наметилось военно-техническое отставание, т.к. на тот момент времени на вооружении стояло всего 37 ПЛ проектов В611, АВ611, 629 и 658 со 104 баллистическими ракетами малой дальности, которые размещались по две-три ракеты с установкой в шахтах в ограждении рубки ПЛ, при этом первоначально старт ракет был надводным, что лишало подводные лодки их основного свойства - скрытности.
Для устранения появившегося отставания было принято решение построить новый подводный ракетоносец, проект подводного корабля получил № 667, под баллистические ракеты Р-21 комплекса Д-4.
Но в результате выявленных трудностей с использованием крупногабаритных ракет Р-21 в вертикальном положении, в процессе проектирования, а также появление возможности использования нового ракетного комплекса Д-5 с малогабаритными ракетами Р-27 повышенной дальности, проект 667 так и остался не реализованным, а на его место пришел новый проект 667А.
Постановлениями правительства СССР СМ № 316-137 от 4 апреля 1961 года и № 565-234 от 21 июня 1961 года было задано начало работ по проекту 667А - создание подводного ракетоносца второго поколения

АПЛ проекта 667-А, как и подлодки первого поколения, являлась двухкорпусной (запас плавучести составлял 29%). Носовая оконечность судна имела овальную форму. В корме субмарина была веретенообразной формы. На ограждении рубки располагались передние горизонтальные рули. Такое решение, которое было заимствовано у американских атомных подлодок, создавало возможность бездифферентного перехода при малых скоростях на большую глубину, а также упрощало удержание субмарины при ракетном залпе на заданной глубине. Кормовое оперение – крестообразное.

У прочного корпуса с наружными шпангоутами имелась цилиндрическое сечение и относительно большой диаметр, который достигал 9,4 метров. В основном прочный корпус изготавливался из стали АК-29 с толщиной 40 миллиметров и разделялся на 10 отсеков водонепроницаемыми переборками которые выдерживали давление 10 кгс/кв.см:
Шпангоуты прочного корпуса выполнялись из сварных симметричных тавровых профилей. Для межотсечных переборок использовалась 12 миллиметровая сталь АК-29. Для легкого корпуса использована сталь ЮЗ.

Продольный разрез РПКСН проекта 667А:
1 - 533 мм торпедные аппараты; 2 - аккумуляторный и жилой отсеки; 3 - центральный пост; 4 и 5 -ракетные отсеки; 6 - дизель-генераторный отсек, 7 - реакторный отсек; 8 и 9 - турбинные отсеки; 10 - электродвигательный отсек;

Главная энергетическая установка обладала номинальной мощностью в 52.000 л. с. и включала в себя 2 автономных блока левого и правого бортов. Каждый из блоков, в свою очередь, состоял из водо-водяного реактора ВМ-2-4 (89,2 мВт), паротурбинной установки ОК-700 с турбозубчатым агрегатом ТЗА-635 и турбогенератора с автономным приводом (АТГ). Оба реактора с парогенераторами размещались в одном отсеке № 7, в двух выгородках, один за другим в диаметральной плоскости корабля; паротурбинная установка, ГТЗА и АТГ каждого борта - в отдельных отсеках (отсеке № 8 - левого, и в отсеке № 9 - правого борта). АТГ обеспечивали всех потребителей переменным током напряжения 380 В.
Основное вооружение подлодки состояло из 16 жидкостных одноступенчатых баллистических ракет Р-27 (инд. ГРАУ 4К10, западное обозначение – SS-N-6 «Serb», по договору ОСВ – РСМ-25) с максимальной дальностью 2,5 тыс. км, установленных в два ряда в вертикальных шахтах за ограждениями рубки. Стартовая масса ракеты – 14,2 тыс. кг, диаметр – 1500 мм длина – 9650 мм. Масса головной части – 650 кг, круговое вероятное отклонение – 1,3 тыс. м, мощность 1 Мт. Ракетные шахты диаметром 1700 мм, высотой 10100 мм, выполненные равнопрочными с корпусом подлодки, располагались в пятом и четвертом отсеках. Для предотвращения аварий в случае поступления в шахту компонентов жидкого топлива при разгерметизации ракеты были установлены автоматизированные системы газового анализа, орошения и поддержания в заданных параметрах микроклимата. Пуск ракет осуществлялся из затопленных шахт, исключительно в подводном положении подлодки, на глубинах от 35 до 40 м, при волнении моря менее 5 баллов.
6 носовых торпедных аппаратов, среди них 4 калибра 533 мм для стрельбы противокорабельными торпедами и 2 калибра 450 мм для стрельбы противолодочными торпедами с предельной глубиной ведения огня 250 метров. Суммарный боевой запас торпед составлял 20 шт., в него также входили две торпеды с ядерным зарядом.
Надводное водоизмещение – 7850 тонн;
Подводное водоизмещение – 10100 тонн;
Наибольшая длина (по КВЛ) – 127,9 м (н/д);
Наибольшая ширина – 11,7 м;
Осадка по КВЛ – 7,9 м;
Надводная скорость хода – 15 узлов;
Подводная скорость хода – 28 узлов;
Рабочая глубина погружения – 320 м;
Предельная глубина погружения – 550 м;
Автономность – 70 суток;
Экипаж – 120 человек;

Поступление, в 1964 г. на вооружение ВМС США усовершенствованных ракет «Поларис» А-3 с максимальной дальностью стрельбы 4600 км, а также развертывание в 1966 г. программы создания новой баллистической ракеты «Посейдон» С-3 с еще более высокими характеристиками потребовали принятия ответных мер по совершенствованию боевого потенциала Советских ПЛАРБ. Работы велись в направлении оснащения подводных лодок более совершенными ракетами, обладающими повышенной дальностью стрельбы. Создание нового ракетного комплекса для модернизированных лодок 667-го проекта развернулось в КБ «Арсенал» (проект «5МТ», приведший в дальнейшем к созданию комплекса Д-11 с твердотопливными ракетами Р-31, которым была оснащена ПЛАРБ пр.667АМ). Параллельно в КБМ велась разработка модернизированного комплекса Д-5У с ракетами Р-27У, обладающими дальностью, увеличенной до 3000 км. Правительственное постановление, предусматривающее проведение модернизации ракетного комплекса Д-5, вышло 10 июня 1971 г., а первые опытные пуски с борта подводной лодки начались в 1972 году. 4 января 1974 г. комплекс Д-5У был принят на вооружение ВМФ.

Помимо увеличенной дальности новая ракета Р-27У (SS-N-6 Mod2/3) несла усовершенствованную ГЧ «рассеивающего» типа, оснащенную тремя боевыми блоками (3 х 200 Кт) без системы индивидуального наведения или обычную моноблочную ГЧ.
В конце 1972 года 31-я дивизия получила первую подводную лодку проекта 667АУ - К-245, оснащенную ракетным комплексом Д-5У. В ходе отработки комплекса в сентябре 1972 - августе 1973 г. были проведены испытания ракеты Р-27У. Все 16 пусков с борта К-245 прошли удачно, причем последние два пуска были произведены из района боевого патрулирования в конце боевой службы.
В 1972-1983 гг. флот получил еще восемь РПКСН проекта 667А (К-219, К-228, К-241, К-430, К-426, К-444, К-446 и К-451), модернизированных или достроенных по проекту 667АУ.

Лодка была заложена 28 мая 1970 года в цехе № 50 на Севмаше, г. Северодвинск, под заводским номером 460. Спуск на воду состоялся 31 декабря 1971 года. 8 февраля 1972 года К-219 вошла в состав Краснознаменного Северного флота с базированием в Гаджиево.
31 августа 1973 года на лодке произошла авария, автоматика пусковой установки допустила открытие клапанов заполнения шахты № 15, давлением воды был поврежден топливный бак ракеты. При осушении пусковой установки компоненты топлива вытекли из поврежденных баков и загорелись, в результате произошел взрыв образовавшейся двухкомпонентной смеси. Один человек погиб, автоматическое орошение не дало пожару развиться, но ракетная шахта была полностью затоплена. После происшествия ракетная шахта № 15 была выведена из использования, ракета изъята, а крышка наглухо приварена к корпусу.
В 1975 году К-219 была модернизирована по проекту 667АУ «Налим», капитальный ремонт прошла в 1980 году.
В первых числах марта 1986 г. К-219 возвратилась в базу из трехмесячного похода на боевую службу. Выполнив необходимые послепоходовые мероприятия, экипаж получил отпуск за текущий год, продолжительностью два с половиной месяца. Подводники рассчитывали вернуться в свой гарнизон и приступить к службе не раньше начала июля, но уже в апреле экипаж отозвали из едва начавшегося отпуска.
Оказывается, командование приняло решение направить К-219 со «своим» экипажем в поход на боевую службу, поскольку необходимо было заменить «стратега» другой флотилии, на котором обнаружились неисправности ракетного комплекса
4 сентября 1986 года К-219 вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США для несения патрульной службы с 15 ядерными ракетами на борту. Это была тринадцатая боевая служба крейсера. На борту корабля находился экипаж из 119 человек: 32 офицера, 38 мичманов, 49 матросов, во главе с командиром, капитаном 2-го ранга Игорем Анатольевичем Британовым, (старший помощник - капитан 3 ранга Сергей Владимиров, командир БЧ-2 (офицер по ракетному вооружению) - капитан 3 ранга Александр Петрачков).

Шли тридцатые сутки похода, К-219 маневрировала в назначенном районе Саргассова моря. В 4.56 3 октября ПЛ всплыла на перископную глубину для очередного сеанса связи, а спустя пять минут начала погружение на глубину 85 м. Состояние технических средств в тот момент было следующим: ГЭУ работала в одноэшелонном варианте, мощность реактора правого борта составляла 30%; реактор левого борта был заглушен всеми поглотителями, паропроизводящая установка (ППУ) и турбина находились в готовности к вводу в действие; турбина правого борта работала на винт, валопровод левого борта находился в готовности к работе от гребного электродвигателя.
В 5.14 командир ракетной БЧ и трюмный машинист IV (ракетного) отсека обнаружили капельную течь из-под заглушки ракетной шахты №6. При поджатии заглушки вода пошла струей. После доклада командира БЧ-2 о появлении воды в шахте № 6 по приказанию командира корабля в 5.25 началось всплытие на безопасную глубину (46 м). Для осушения шахты № 6 был запущен насос. В 5.32 из-под заглушки ракетной шахты № 6 в IV отсек начали поступать бурые пары окислителя.
Командир четвертого отсека, Александр Петрачков, увидев дым идущий от шахты, объявил аварийную тревогу, и дал команду всем, не занятым на боевых постах покинуть
4-й отсек, а остальным включиться в изолирующие противогазы.

Своевременно отданная и выполненная команда, позволила сохранить жизнь пяти десяткам человек, слушающих политинформацию в столовой личного состава (столовая находилась в IV отсеке на средней палубе по правому борту).
Личный состав других отсеков покинул IV отсек. В аварийном отсеке осталось девять человек. Экипаж корабля начал выполнять первичные мероприятия по борьбе за живучесть, включая герметизацию отсеков. Лодка всплыла к этому времени на безопасную глубину. Через пять минут (в 5.37) в шахте № 6 произошел взрыв.
В IV отсеке появился черный дым, затем из разрушенных трубопроводов, расположенных в верхней части шахты, в отсек начала поступать вода с компонентами ракетного топлива. Командир немедленно дал команду на аварийное всплытие в надводное положение.
В 5.37.44, лодка всплыла в надводное положение (Широта – 30.43.9 северная, долгота – 54.24.6 западная).

По результатам осмотра отсеков установили следующие последствия аварии: вышли из строя отдельные устройства: общекорабельной громкоговорящей связи («Каштан»), а также систем «Каштан» ракетной БЧ в IV и V отсеках; частично вышел из строя радиопередатчик Р-651, разбились отдельные светильники и лампы в отсеках, в надстройке был поврежден трубопровод воздуха высокого давления. На пульте управления ГЭУ сработала сигнализация об исчезновении питания сети 220 В постоянного тока левого борта, открытии автоматических клапанов подачи питательной воды на все парогенераторы левого борта, открытии отдельных клапанов 3-го контура. На пульте электроэнергетической системы «Кама» сработала сигнализация о падении до нуля сопротивления изоляции электрических сетей обоих бортов. По команде ГКП в III (отсеке центрального поста) и V (ракетном) отсеках создали рубежи обороны, в этих же отсеках был создан подпор воздуха.
Как выяснилось позднее в IV отсеке сильная загазованность, в трюме отсека – вода, взрывом сорвало и выбросило за борт многотонную крышку ракетной шахты № 6, взрывом вырвало по меньшей мере, верхнюю часть ракеты с ядерной боеголовкой и также выбросило за борт, верхняя часть ракетной шахты, которая имела равнопрочный корпус с корпусом лодки треснула, через пробоину, пока лодка аварийно всплывала, в отсек поступила вода (около 4,5 т); временно был утрачен контроль за состоянием ракет в остальных шахтах;
В IV отсеке, заполненном парами ракетного топлива матросы услышали последнюю команду командира Петрачкова - Приготовиться к эвакуации! После этого живым его никто уже не видел, он попытался связаться, из столовой, с центральным постом по «Каштану» но т.к. эта система связи вышла из строя, связь установить не смог, до последней секунды своей жизни пытался сделать доклад и попросить разрешения на эвакуацию не смея без приказа, самовольно, покинуть отсек, и увести матросов.

05.48 Доклад из пятого отсека на ГКП: по таблице перестукивания из четвертого идет сигнал «Поступление воды в отсек. Выходим в корму».
В 6.10 личный состав V и VI (отсек вспомогательных механизмов) отсеков был переведен в VIII отсек (турбинный).
По внутри корабельной системе телефонной связи с ГКП удалось связаться с 4-м отсеком.
В 06.19 (в 6.35) в пятый отсек из четвертого вышло шесть человек. Командир БЧ-2 Петрачков, матрос Смаглюк и матрос Харченко, остались в 4-м отсеке, их не нашли!
По приказанию командира электромеханической боевой части (БЧ-5) начался ввод в действие РЭУ левого борта.

В 06.25 (в 06.45) для оценки обстановки и оказания помощи оставшимся в отсеке людям в четвертый отсек была направлена аварийная партия из двух человек (!) (В четвертом отсеке осталось три человека которым явно потребуется помощь и эвакуация, а им на помощь отправлено два человека, которые однозначно троих сразу не вынесут прим. ).
Из отсека вынесли тела матросов И.К.Харченко и Н.Л.Смаглюка. Из-за большой задымленности командира БЧ-2 Петрачкова найти не удалось. В четвертом отсеке бурый дым, очень жарко, видимость один метр. (Здесь нужно читать, что Петрачкова никто и не искал т.к. «руки» аварийной партии были заняты обнаруженными матросами прим. )
06.50-07.12 Мичман Швидун произвел разведку четвертого отсека. Очагов пожара нет. Из-за плохой видимости шестая шахта детально не осмотрена, командир БЧ-2 не найден. Подготовлен отсек к вентилированию. Насос на прокачку шахты не запустился.
07.25 – 07.40 Провентилированы четвертый, пятый и шестой отсеки в атмосферу.
07.45 – 07.54 Произведена разведка четвертого отсека аварийной партией в составе мичманов Швидуна и Гаспаряна.
Загазованность в отсеке уменьшилась, а видимость улучшилась. Вода из верхней части шахты № 6 в отсек не поступала. Разведчики обнаружили на полу, в столовой, тело командира БЧ-2 капитана 3 ранга А.В. Петрачкова без признаков жизни. Его отнесли к кормовой переборке.
Сами разведчики вернулись к шахте № 6 и запустили насос на прокачку шахты. После пуска насоса на прокачку шахты в отсек из поврежденных трубопроводов в верхней части шахты стала поступать вода и густой бурый дым. По приказанию ГКП насос был остановлен. Из отсека вынесли тело командира БЧ-2, приборы газового анализа и ИСЗ.
В 08.13 Отдраен верхний рубочный люк. Старший помощник командира ПЛ Владимиров с крыши ограждения рубки осмотрел аварийную шахту № 6. Крышка шахты отсутствовала, головная часть ракеты видна не была, вал крышки развернут в сторону, конструкции легкого корпуса в районе шахты повреждены, щитки-обтекатели крышек шахт №1, 3, 4, 5, 7 оторваны и висели побортно, ракетная палуба в районе аварийной шахты деформирована. Из шахты №6 слабо шел бурый дым.

В 9.25 ввели в действие ГЭУ левого борта. В работе находились ППУ обоих бортов, уровень мощности составлял: правый борт – 30%, левый – 50%.

Командир ПЛ принял решение аварийно слить окислитель и прокачать шахту (Довольно странное (безграмотное) решение, т.к. прокачку и слив допускалось проводить только в исправной (не разрушенной) шахте, о том что шахта имела повреждения свидетельствовал и визуальный осмотр (трещина в корпусе шахты) и предыдущая попытка аварийной партии запустить насосы на прокачку – из шахты полилась вода и пошел бурый дым. По имеющимся сведениям, полученным из источников находящихся в свободном доступе сети Интернет, решение о прокачке шахты было принято якобы для того чтобы агрессивные компоненты ракетного топлива не разъели корпус лодки и кабельные соединения, что бы принимать подобное решение вначале необходимо было обследовать ракетную шахту, практически особой угрозы для внутренних помещений кроме испарения паров окислителя попадающих внутрь IV отсека через разрыв ракетной шахты, она не представляла, кольцевой зазор был заполнен забортной водой, остатки ракетного топлива находились в топливных баках ракеты хоть и разрушенных сверху, но судя по всему (отсутствие признаков воздействия кислоты на металл – разогрев, выделение специфического дыма, «шипения») сохранившие целостность нижней и средней части. Для недопущения попадания паров окислителя внутрь лодки достаточно было провести работы по герметизации аварийной шахты, однако ни одна из аварийных партий разведкой и герметизацией аварийной шахты не занималась. Кто может спросить: Да как ее загерметизируешь то? Могу только предположительно сказать – взять лист железа и приварить его с помощью газо-электросварки к разрушенному участку шахты, конечно лодка хоть и железная но листы железа на ней не валяются, в принципе можно было снять дверцы с металлических щитов и шкафов. После заделки трещины можно было и шахту прокачать прим.) .
С этой целью он инструктировал и направлял в IV отсек еще четыре группы из состава БЧ-2 и БЧ-5. Все попытки начать прокачку шахты приводили к дополнительному поступлению в отсек паров окислителя и воды. Последняя группа запустила насос аварийного слива окислителя. Вода под напором стала заливать электрооборудование, включая распределительные щиты в отсеке (Еще одна странность: аварийная партия готовясь запустить насос для слива окислителя «не видела» куда будет направлен слив? прим.).
Приблизительно в 17.15 в щитах произошли короткие замыкания, в результате которых в IV отсеке возник пожар. Пожар обесточил электрооборудование отсека, насосы остановились. Аварийная партия перешла в V отсек, а затем в VI (V отсек был сдан без боя, не были установлены рубежи защиты, не были оставлены наблюдатели прим.) .
В 17.54 по решению ГКП в IV отсек был дан фреон от станции объемного химического тушения (ЛОХ) III отсека, при этом часть фреона через неплотность трубопровода подачи фреона стала поступать в III отсек, в связи с чем подачу огнегасителя в IV отсек прекратили (Если бы V отсек не был поспешно оставлен то ЛОХ можно было подать из него, даже после оставления в V отсек из VI можно было послать людей, чтобы подать ЛОХ в IV отсек прим. ).
Примерно в 18.00 обстановка по газовому составу воздуха в III отсеке ухудшилась, содержание окислов азота превысило допустимые нормы в 10-40 раз. Личный состав по приказанию командира ПЛ включился в ИСЗ. Часть людей перешла во II отсек. Личный состав был вынужден покинуть пост связи и шифропост, в результате радиосвязь прекратилась (не было передано очередное донесение об обстановке на ПЛ и не принята радиограмма командующего СФ с рекомендациями по борьбе за живучесть).
В 18.40 для осмотра V отсека открыли переборочную дверь между VI и V отсеками, в отсеке обнаружили большую задымленность, которую ошибочно приняли за пожар и доложили о нем на ГКП. В V отсек по приказанию ГКП был дан фреон со станции ЛОХ VI отсека (Еще один странный момент не была произведена разведка отсека, не выяснено что горит, где горит, не определена площадь пожара – заглянули, увидели дым – значит в отсеке пожар! Дать ЛОХ! В отсеке и так дышать нечем, и вместо того чтобы начать вентилировать отсек в атмосферу, еще отравы подпустили прим. ).
В 19.30 вследствие исчезновения питания в сети 380 В 50 Гц правого борта сработала аварийная защита реактора правого борта. При этом компенсирующие решетки реактора не опустились на нижние «концевики» (концевые выключатели).
Дым из V пятого отсека начал постепенно проникать в VI отсек (что и следовало ожидать прим.). После доклада на ГКП, был получен приказ о переводе личного состава VI и VII отсеков в VIII отсек (отсеки опять были сданы без боя прим.).
В это же время давление в судовой системе гидравлики упало до нуля.
В 20.45 в реакторный отсек направляется аварийная партия в составе командира реакторного отсека старшего лейтенанта Николая Беликова и спецтрюмного матроса Сергея Преминина с задачей вручную опустить компенсирующие решетки.

При температуре в реакторной выгородке более 50 °C (Прибор температуры, находящийся в реакторном отсеке, имеющий верхний предел пятьдесят градусов, зашкалило прим. ).
После того как аварийная партия опустила в ручную две решетки, из-за перегрева и ухудшения самочувствия работа была прервана, Беликов с Премининым вышли в VIII отсек.
Придя в себя, аварийная партия в том же составе, вновь отправилась в реакторный отсек, в этот раз удалось опустить лишь одну решетку, из-за ухудшения состояния работа опять была прервана и Беликов с Премининым с трудом вышли в VIII отсек.
Николай Беликов находился в полубессознательном состоянии, Преминин был «на ногах», немного отдышавшись, Сергей Преминин пошел в реакторный отсек один, чтобы опустить последнюю компенсирующую решетку (В кормовых отсеках (лодка пожаром в 4-м отсеке была разделена на две половины) находилось 54 человека, в том числе и из числа команды реакторного отсека, до сих пор нет разумных объяснений, почему никто с ним не пошел, хотя по инструкции с ним обязательно должен был пойти кто то еще для подстраховки прим. ).
Через несколько минут на ГКП от него поступил доклад о завершении работы. Он направился к выходу, но дверь не открылась!
По команде ГКП проводилось вентилирование VIII, IX (турбинного) и X (концевого) отсеков в атмосферу, давление в них снизилось до атмосферного, а в VII отсеке по отношению к VIII осталось повышенным (повышение давления, вероятно, произошло из-за разрушения, в результате пожара, трубопровода ВВД в IV отсеке прим. ). Из-за этого по окончанию работ личный состав VIII отсека не смог открыть переборочную дверь между VII и VIII отсеками (!).
При попытке выравнивания давления по системе вакуумирования нижнего помещения VIII отсека из трубопровода пошел бурый дым, и систему перекрыли. С ГКП Преминину было дано указание стравить избыточное давление из реакторного отсека через вентиляцию коридора правого борта. Для этого Сергею надо было дотянуться до двух запоров и выдернуть их фиксирующие чеки. Но для выполнения этого указания у него не хватило сил.
Со стороны VIII отсека пытались открыть дверь с помощью раздвижного упора, но эта попытка никаких результатов не принесла, до сих пор нет никаких объяснений, почему в VIII отсеке не попытались создать противодавление воздуха.

Сергей Анатольевич Преминин в возрасте 21 года, неумелыми. безграмотными, действиями и распоряжениями командного состава АПЛ К-219 был обречен на страшную мучительную смерть, от удушья и теплого перегрева организма.

Какое-то время Сергей Преминин, не имея сил говорить, стучал по микрофону «Каштана» давая знать о себе, вскоре из микрофона послышались всхлипывания, как будто он хотел, что то сказать на прощанье, сквозь слезы, больше признаков жизни он не подавал.
С 21.00 до 21.30 в район аварии стали подходить суда ММФ «Федор Бредихин», «Красногвардейск» и «Бакарица». К 23.00 (по докладам личного состава) газовый состав в отсеках ухудшился, ИСЗ выработали свой ресурс, температура переборки между III и IV отсеками повышалась. Основываясь на полученных докладах, командир ПЛ при оценке состояния корабля предположил, что в IV, V и VI отсеках продолжается пожар, VII отсек находится под давлением, не исключен пожар в VIII, IX и X отсеках. Считая, что ресурс ИСЗ израсходован и возможен взрыв ракет из-за пожара в IV и V отсеках, командир корабля принял решение о выводе из действия реактора левого борга и о подготовке к эвакуации личного состава ПЛ на суда ММФ.
В 23.30 аварийная защита реактора левого борта была сброшена, установка переведена в режим расхолаживания. Началась эвакуация личного состава, которая закончилась к часу ночи 4 октября. После эвакуации личного состава носовой, рубочный и кормовой люки были закрыты и задраены. На мостике остались шесть офицеров во главе с командиром корабля.
(Для автора статьи был не выяснен вопрос- были ли вынесены с лодки тела погибших в IV отсеке, т.к. практически во всех публикациях посвященных АПЛ К-219 этот вопрос не освещался, лишь в книге: Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт. «Гибель атомного подводного крейсера К-219», встретились следующие строчки:
- Почему не вынесли тела погибших?
- Они были в таком состоянии, что вытащить их через узкий аварийный люк не представлялось возможным. В первую очередь мы думали о живых. Я надеюсь, мертвые нас простят.
Из допроса капитана третьего ранга Валерия Пшеничного )
В том, что не была произведена эвакуация тел погибших это полностью вина командира корабля И.Британова!
Первое спасательное судно подошло в 21.00, эвакуация началась после заглушки реактора в 23.30, возникает законный вопрос: А, что же делали на лодке эти два с половиной часа, пожар не тушили, матроса из реакторного отсека не вытаскивали (не спасали), тела погибших, которые могли за это время не спеша передать на суда не эвакуировали, фактически никто ничего не делал.

В 1.46 на ЦКП ВМФ через КП ММФ было получено сообщение командира К-219: «Пожар во всех отсеках (не понятно, откуда такие сведения, в отсеках не было наблюдателей, не посылались аварийные партии, по сути это чистой воды дезинформация командовании прим. ), отсутствие хода. На ПЛ осталось 6 человек. Сильный пожар в трюмах IV и V отсеков. Командир ждет приказания покинуть корабль».
В 3.00, 4 октября, по приказанию командующего СФ оставшиеся офицеры, за исключением командира, покинули корабль.
В 22.45 (т.е. почти через сутки, интересно почему «была выдержана такая пауза», вероятно, ждали, когда лодка вся выгорит или затонет, увидели не тонет, не горит, пошли посмотреть почему? прим. ). на лодку высадилась аварийная партия под руководством старшего помощника командира ПЛ (по сведениям из других источников – в 14.10 под руководством механика прим.), которая провела осмотр I, II и III отсеков корабля. Эти отсеки были сухие, давление в них было нормальное, горело аварийное освещение. Вместе с тем аккумуляторные батареи были частично разряжены, давление в системе воздуха высокого давления упало в два раза, в системе гидравлики отсутствовало. Прочный корпус ПЛ над IV и VII отсеками был нагрет – возможно, остаточными тепловыделениями в реакторе. Прочный корпус в районе других отсеков имел температуру наружного воздуха. Переборка между III и IV отсеками до уровня верхней кромки переборочной двери оставалась холодной, выше – теплой.
При посещении носовых отсеков аварийная партия выровняла дифферент путем продувания носовых цистерн главного балласта (ЦГБ) и начала подготовку ПЛ к буксировке. Разведку кормовых отсеков произвести не удалось - кормовой люк был залит. С наступлением темноты работы по подготовке к буксировке были приостановлены, аварийная партия убыла с ПЛ (Здесь необходимо обратить внимание на слова «кормовой люк был залит» т.е. лодка погрузилась в воду настолько, что вода закрыла кормовой люк, но это произошло не сразу, люк не был изначально залит водой, через него произошла эвакуация личного состава кормовых отсеков лодки, а затем постепенно, по мере поступления воды внутрь лодки корма осела, возникает законный вопрос – Куда смотрел сидевший на лодке Британов? Почему с его стороны не было никаких телодвижений для того что бы предпринять меры по поддержанию плавучести лодки? Почему аварийная партия высадилась на лодку почти через сутки (через 12 часов), когда кормовой люк был уже залит? прим. ).
В течении 4 октября в район бедствия подошли советский ролкер (контейнеровоз) «Анатолий Васильев», американский буксир «Паухэтэн», в том же районе постоянно находилась американская атомная подводная лодка, в небе регулярно появлялись американские разведывательные самолеты «Орион».


Ролкер «Анатолий Васильев», К-219

С рассветом 5 октября аварийная партия продолжила подготовку корабля к буксировке.
Днем над К-219 появилось три звена советских истребителей прилетевших с Кубы, почти одновременно с ними над районом бедствия появилась пара Ту-95 с которых были сброшены пластиковые контейнеры со снаряжением, часть контейнеров разбилась и утонула при ударе о воду оставшиеся с помощью шлюпок были доставлены на К-219.
В одиннадцати поднятых контейнерах оказался тридцать один защитный аппарат ИДА-59, и только девять из них были частично пригодны к использованию! Из шести УКВ-радиостанций три были просто без батареек.
В 18.15 теплоход «Красногвардейск» начал буксировку. Осадка ПЛ и дифферент на нос продолжали медленно увеличиваться. В 6.20 6 октября буксирный трос оборвался, носовой и кормовой входные люки ушли под воду. Из-за заклинивания нижнего рубочного люка аварийная партия не смогла спуститься в III отсек. ПЛ продолжала терять плавучесть, при погружении ее до уровня палубы надстройки аварийная партия покинула корабль. В 11.00, когда ПЛ погрузилась в воду до уровня рубочных рулей, по приказанию ГК ВМФ командир покинул корабль.
6 октября 1986 г. в 11.03, по московскому времени, К-219 затонула в Саргассовом море Атлантического океана в точке с координатами: широта 31.28.2 северная, долгота 54.39.8 западная на глубине 5650 метров.
Вся команда К-219, 115 человек, была размещена на ролкере «Анатолий Васильев», который после обследования места затопления подводной лодки в 22.20 взял курс на Гавану.
Из Гаваны, самолетом, экипаж был доставлен на Родину,
Список личного состава, погибшего на РПКСН «К-219» в результате катастрофы 3-6 октября 1986 года.
капитан 3 ранга А. Петрачков
капитан 3 ранга В. Марков
капитан-лейтенант В. Корпачев
матрос Н. Смоглюк
матрос И. Харченко
матрос С. Преминин

Капитан 3 ранга А. Петрачков, матрос Н. Смоглюк, матрос И. Харченко погибли от отравления ядовитыми парами ракетного топлива, Н.Смоглюк и И.Харченко не успели, включится в ИП, по гибели А.Петрачкова нет единого мнения, кто то считает, что он преднамеренно снял маску, кто то, что из-за бородки, которую он носил, маска неплотно прилегала к лицу, из анализа ситуации видно, что он подавал команды на весь отсек – «Приготовится к эвакуации». Вызывал по «Каштану» ГКП, для этого он вынужден был снимать маску, т.е. до конца исполнял свой долг, не думая о своей безопасности.
Матрос С. Преминин принял мучительную смерть в реакторном отсеке, выполняя приказ о заглушке реактора в ручном режиме.
Капитан 3 ранга В.П.Марков и капитан-лейтенант В.Н.Корпачев скончались вскоре после эвакуации с подводной лодки от отравления парами ракетного топлива.

Расследование причин катастрофы
Причины и обстоятельства катастрофы расследовала Государственная комиссия.

Государственная комиссия указала следующие причины катастрофы:

1. Отсутствовал надлежащий контроль над подготовкой корабля к выполнению задач длительного плавания. Подготовка и укомплектование экипажа корабля осуществлялись с нарушениями требований руководящих документов.

2. Не были сделаны должные выводы из имевших место в последние годы катастроф, аварий и происшествий с кораблями, судами, вооружением и военной техникой, не были приняты действенные меры по их предупреждению.

3. В планировании использования кораблей и экипажей имели место факты поспешности, непродуманности, безответственности, приводившие к многочисленным изменениям планов использования кораблей и экипажей флотилии.

4. Упущения в организаторской и политико-воспитательной работе не позволили сплотить экипаж, создать в нем обстановку уставной требовательности, взаимовыручки и решимости спасти свой корабль.

5. Имелись существенные недостатки в профессиональной подготовке и морской выучке командного состава кораблей соединения.

Экипаж подводного крейсера, неудовлетворительно подготовленный к эксплуатации своего корабля, в результате формальной боевой подготовки, спланированной и проводимой с нарушениями действующих на флоте правил, неудовлетворительно укомплектованный перед своим последним походом, тем не менее, был выпущен в море на боевое патрулирование.

Установив, что в аварии и перерастании ее в катастрофу вина экипажа корабля превалировала, Государственная комиссия санкционировала возбуждение по факту катастрофы уголовного дела.

После этого по факту гибели РПКСН К-219 Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело. Выполнив следственные действия, Главная военная прокуратура определила, что в катастрофе К-219 виновны: командир РПКСН капитана 2-го ранга И.А.Британов, старший помощник командира капитан 2-го ранга С.В.Владимиров, командир БЧ-5 капитан 2-го ранга И.П.Красильников, командир дивизиона живучести капитан 3-го ранга О.М.Лысенко и командир БЧ-2 капитан 3-го ранга А.В.Петрачков.

В документах Государственной комиссии указано, что их вина состояла в следующем.

Командир корабля : при обнаружении воды в ракетной шахте на корабле не была объявлена аварийная тревога, при обнаружении сигнала о предельной концентрации компонентов топлива не была отдраена крышка аварийной ракетной шахты. Кремальера крышки была развернута, что предотвратило разрушение ракетной шахты. (Вероятно, последнюю строчку неверно переписали, по сути, она должна звучать так: Кремальера крышки НЕ была развернута, что МОГЛО предотвратиТЬ разрушение ракетной шахты прим. ).

На три часа был задержан доклад об аварии на береговой командный пункт, не был организован сбор, учет и анализ информации об аварии и не обеспечена передача объективной информации командованию флотом.

Непродуманное решение прокачать водой поврежденную взрывом ракетную шахту привело к поступлению компонентов ракетного топлива в IV отсек.

Не были изучены деловые и политико-моральные качества личного состава, не создана обстановка мобилизации его на энергичные и инициативные действия по борьбе с аварией.

Не было обеспечено ведение вахтенного журнала с момента аварии, не велся планшет аварийной обстановки.

Не была организована передача информации об аварии через суда Министерства морского флота.

Командир БЧ-5 : не обеспечил должного руководства ведением борьбы за живучесть, не принял мер по предотвращению распространения паров и газов компонентов ракетного топлива в кормовые отсеки и не направил личный состав на обнаружение мест поступления забортной воды внутрь прочного корпуса.

Командир дивизиона живучести не контролировал изменение запаса плавучести и не выработал предложений по поддержанию и восстановлению запаса плавучести и продольной остойчивости РПК СН, не контролировал состояние межотсечных переборок и забортных отверстий.

Перед началом похода на боевое патрулирование не доложил командиру ПЛ об обнаружении на контрольном выходе в море поступления в ракетную шахту № 6 забортной воды. В походе на боевой службе не доложил командиру РПК СН об обстановке с аварийной ракетной шахтой, пытался сливать воду с помощью нештатного шланга. Неправильными действиями вызвал взрыв компонентов ракетного топлива в ракетной шахте после повреждения ракеты забортным давлением.

Старший помощник командира , вступивший в должность незадолго до выхода в море и при приемке дел у своего предшественника не получивший должных сведений о неисправности ракетного комплекса, был исключен из числа обвиняемых.

Командир ракетной боевой части искупил свою вину перед кораблем и экипажем мужественным поведением во время взрыва и своей смертью.

В 1991 г. в Москве работала комиссия по рассмотрению причин гибели военнослужащих ВС СССР в мирное время. Рабочая группа № 11 этой комиссии в составе экспертов В.П.Жуковского, И.Б.Колтона, А.И.Храптовича, Е.Д.Чернова и др. была ознакомлена Главной военной прокуратурой с материалами по фактам катастроф и аварий подводных лодок. Рассмотрев материалы правительственной комиссии и уголовного дела по факту катастрофы К-219, эксперты установили следующие обстоятельства и причины этого чрезвычайного происшествия:

1. Ракетная шахта № 6 имела неисправность арматуры, состоявшую в пропускании внутрь шахты забортной воды. Во время подготовки корабля к боевой службе производился ремонт арматуры, но документы, удостоверяющие качество выполненных работ, в деле отсутствуют.

Опасность неисправности заключалась в том, что несанкционированное заполнение негерметичной шахты при погружении ПЛ на глубину, на которой давление воды на корпус ракеты достигнет разрушающей величины, неизбежно вызовет взрыв соединившихся в шахте компонентов ракетного топлива с непредсказуемыми последствиями для корабля и экипажа.

2. На контрольном выходе ПЛ перед походом на боевую службу старшина команды ракетчиков в присутствии флагманского специалиста дивизии проверил работу этой арматуры. Было установлено, что в шахту поступает забортная вода. Флагманский специалист приказал старшине команды: «Снять сигнал «Вода в шахте № 6». Это приказание было выполнено, то есть сигнал был отключен.

После возвращения в базу о негерметичности шахты № 6 командованию не доложили. Командир БЧ-2 (ракетной) капитан 3-го ранга А.В. Петрачков (командир IV отсека) об этом знал, но на разборе результатов контрольного выхода командиру корабля не доложил. В результате с этой неисправностью корабль ушел на боевую службу.

3. Помощник командира РПК СН, делая обход корабля утром 3 октября 1986 г., увидел, что в IV (ракетном) отсеке матросы во главе с командиром БЧ-2 и мичманом В.В. Чепиженко проводят нештатный шланг от ракетной шахты № 6 в шпигат для грязной воды в гальюне отсека с целью что-то сливать из шахты. Помощник командира приказал им прекратить эти действия и бросился на ГКП. Едва он прибежал на ГКП, в шахте № 6 произошел взрыв.

4. Взрыв произошел, когда вода заполнила шахту с ракетой и когда при погружении корабля в шахте создалось давление, разрушившее емкости окислителя и горючего ракеты (более 5 кг/см2).

5. Взрыв соединившихся компонентов ракетного топлива вырвал крышку ракетной шахты №6, выбросил из нее поврежденную головную часть ракеты и разгерметизировал эту шахту.

6. Какие-либо сведения о возникновении и развитии возгораний или пожаров, как в аварийном, так и в смежных отсеках, в материалах уголовного дела отсутствуют.

7. Попадание в IV, а затем в V отсеки высокотоксичных паров ракетного топлива, и поступление забортной воды в IV отсек связывается с предпринятой попыткой промыть трюм IV отсека и поврежденную ракетную шахту № 6 с использованием штатной системы орошения, и с непринятием мер по герметизации кормовых (V - X) отсеков и несозданием в них воздушного подпора (или вакуума в аварийном отсеке).

8. Затопление РПК СН из надводного положения произошло вследствие потери контроля над работой системы орошения, а после самопроизвольной остановки насоса орошения из-за поступления воды в прочный корпус через незакрытую арматуру системы орошения.

9. Установлено, что во время подготовки к походу на боевую службу в экипаже К-219 было заменено не менее 35% штатного личного состава, в том числе 12 офицеров из 32 по штату:
- командир подводной лодки,
- старший помощник командира,
- заместитель командира по политчасти,
- помощник командира,
- командир ракетной боевой части (и оба старшины команд ракетной боевой части),
- командир минно-торпедной боевой части,
- начальник радиотехнической службы,
- командир электротехнического дивизиона,
- четыре командира отсека из десяти,
- корабельный врач.

Из 38 мичманов было заменено 12.

Рабочая группа № 11 особо отметила, что, хотя согласно требованиям руководящих документов, замена столь значительной части экипажа требовала провести обширную и продолжительную подготовку экипажа в его новом составе, этого сделано не было. Рабочая группа № 11 указала, что именно это стало одной из главных причин катастрофы К-219.

Вина командного состава АПЛ К-219, а именно - командира лодки, командира БЧ-5, командира дивизиона живучести, старшего помощника была доказана, была доказана вина вышестоящих штабов, можно было предположить, что «полетят головы», и за дело, однако:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРЕРАЩЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПО ФАКТУ ГИБЕЛИ АТОМНОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ К-219 СЕВЕРНОГО ФЛОТА В ОТНОШЕНИИ БРИТАНОВА И. А. И КРАСИЛЬНИКОВА И. П.

С учетом чрезвычайно нештатной ситуации при аварии ракетного оружия в результате воздействия на подводную лодку извне, не по вине ее экипажа, отсутствия нормативных актов, определяющих действия должностных лиц при взрыве баллистической ракеты и поступлении компонентов ракетного топлива в отсек, порядок использования корабельных систем и систем ракетного комплекса Д-5У в сложной аварии, чистосердечного раскаяния Британова И. А. и Красильникова И. П., их длительной безупречной службы на подводных лодках, положительных характеристик и наличия несовершеннолетних детей – они перестали быть общественного опасными лицами и могут быть освобождены от уголовной ответственности.
На основании п. 1 ст. 208, 209 УПК и ст. 206А УК РСФСР уголовное дело ПРЕКРАТИТЬ на основании ст. 6 УПК (вследствие изменения обстановки) и ОСВОБОДИТЬ их от уголовной ответственности в соответствии с ч. 1 ст. 50 УК РСФСР.
«УТВЕРЖДАЮ. ЯЗОВ. 20. 07. 1987» .

Командир АПЛ, капитан 2 ранга Британов был исключен из партии и уволен в запас, без права ношения военной формы, по статье служебное несоответствие. Такая формулировка лишала всех льгот и привилегий.
В 1998 году министром обороны была отменена формулировка увольнения в запас командира К-219 капитана 2 ранга В.И. Британова, «по служебному несоответствию».

Тогда благодаря мужеству наших моряков мир избежал ядерной катастрофы, которая могла бы сравниться с Чернобылем. Сегодня те, кто выжил в той аварии, вспоминают подвиг своих товарищей, которые не вернулись домой.

Тот поход, 13-й по счету, должен был стать для атомного подводного ракетоносца К-219 последним. После возвращения на базу в Гаджиево лодка никогда бы уже не вышла на боевое дежурство. Но 3 октября в Атлантике произошло непредвиденное: взорвалась одна из шестнадцати ее ракет.

При взрыве погибли трое подводников. На борту начался пожар. Командир дал приказ всплывать. Нужно было срочно заглушить ядерный реактор, а для этого - опустить компенсирующие решетки в реакторном отсеке.

"Так как не было электричества, решетки опускались вручную. Этим занимались специалисты спецтрюмные во главе с командиром группы, старшим лейтенантом Беликовым", - вспоминает Игорь Британов - в 1986 году капитан 2 ранга, командир АПЛ К-219.

"Там вообще-то жарковато было, мягко говоря. Одну решетку опустил я, потом две решетки мы опустили вместе с Премининым", - говорит Николай Беликов - в 1986 году старший лейтенант, командир спецтрюмной группы АПЛ К-219.

"И когда были опущены три решетки и наполовину четвертая, люди вышли, потому что устали, командир группы, офицер Беликов, потерял сознание от усталости, от перегрева. И тогда Сергей Преминин сказал, и в этом его подвиг: я один пойду, я сам справлюсь", - рассказывает Геннадий Капитульский - в 1986 году капитан 3 ранга, командир дивизиона движения АПЛ К-219.

Преминину удалось опустить последнюю решетку, но выйти из отсека обратно, к своим, он не смог: в реакторном повысилось давление, и открыть переборку, а попросту, дверь, было невозможно. Тогда ее попытались отжать с другой стороны.

"И ее, действительно, смогли отжать, но оттуда повалил бурый дым, то есть отсек был задымлен газами ракетного топлива и окислителя", - рассказал Геннадий Капитульский.

"Мы пытались его вытащить, хотели выровнять давление между отсеками. Но перепад огромный, а щелочка маленькая, и оттуда черный дым валил", - вспоминает Игорь Британов.

Так, ценой жизни, матрос Сергей Преминин предотвратил возможную ядерную реакцию на борту субмарины. В свои последние минуты он не знал, конечно, что об инциденте в Саргассовом море, в нескольких сотнях миль от побережья США, генеральный секретарь Горбачев уже сообщил президенту Рейгану, и это стало, по сути, первым после периода холодной войны реальным фактом новых отношений между СССР и Соединенными Штатами. Американцы настолько прониклись подвигом советских моряков, что через десять лет сняли художественный фильм о событиях октября 1986 года.

Команда перешла на советский гражданский корабль. На лодке остался один командир. Британов спрыгнул в спасательный плотик только когда лодка почти уже погрузилась в воду. Через час его подняли на борт корабля.

Матросу Сергею Преминину, возможно, спасшему мир от новой ядерной катастрофы через полгода после Чернобыля, звание Героя России было присвоено только в конце 90-х. Он так и остался лежать на дне Саргассова моря в реакторном отсеке подводной лодки К-219, для которой 13-й поход должен был стать последним.

В середине восьмидесятых годов XX века американские ядерные ракеты ближнего радиуса действия были размещены в странах Западной Европы, что создавало реальную угрозу безопасности Советского Союза. В случае начала войны наиболее важные объекты на территории нашей страны могли бы быть поражены ещё прежде поступления информации о пусках ракет. Для сохранения стратегического равновесия сил нужен был срочный и адекватный ответ.

Восстановление баланса сил в мире

Так как у Советского Союза не было возможности воспользоваться достаточным количеством наземных ракетных баз, расположенных в непосредственной близости от территории США, то руководство страны приняло единственное возможное по тем временам решение — установить регулярное патрулирование отечественными атомными субмаринами нейтральных вод вблизи берегов Америки. Это позволяло уравнять степень взаимной опасности и восстановить баланс сил.

Ракетная субмарина Северного флота

Одной из на которую была возложена эта миссия, стал ракетный крейсер стратегического назначения, имевший кодовое название К-219. В 1972 году он сошёл со стапелей Северодвинского завода "Севмаш" и в течение восьми лет находился в составе Северного флота, базируясь в г. Гаджиево Мурманской области. В 1980 году судно было полностью модернизировано по проекту 667АУ "Налим", что позволило использовать его для решения самых сложных и ответственных боевых задач.

Этот подводный крейсер обладал огромным разрушительным потенциалом. На его борту находились шестнадцать баллистических ракет с дальностью действия три тысячи километров, каждая из которых несла в себе по три ядерные боеголовки. Кроме этого, для собственной защиты от возможной атаки кораблей противника К-219 имел шесть торпедных аппаратов. Экипаж состоял из ста девятнадцати человек — прекрасно обученных и прошедших специальную подготовку моряков.

Неприятности прошлых лет

Ещё до заступления на боевое дежурство у берегов Америки у этого подводного ракетоносца была серьёзная авария в 1973 году. Тогда в результате нарушения герметичности одной из ракетных шахт забортная вода стала поступать внутрь и, вступив в реакцию с одним из компонентов стала причиной образования крайне агрессивной азотной кислоты, что в конечном итоге привело к взрыву. В результате этого один из членов экипажа погиб, а аварийная шахта была выведена из строя и впредь не использовалась.

Последнее плавание ракетоносца

Атомная субмарина К-219 последний поход свой совершила в 1986 году. Выйдя из порта приписки, она направилась к берегам Америки для выполнения патрульной службы. С самого начала плавания обнаружились серьёзные неполадки: в одной из ракетных шахт открылась течь, но офицер, ответственный за данный участок, испугавшись ответственности, не доложил командиру корабля, капитану 2-го ранга И. Британову, и попытался скрыть факт неисправности.

Подобное нарушение устава имело роковые для лодки и экипажа последствия. Уже вскоре приходилось дважды в день откачивать поступавшую в шахту воду, пока, наконец, она полностью не разгерметизировалась и не была затоплена. Все дальнейшие события стали точным повторением аварии, произошедшей в 1973 году — образовалась агрессивная смесь из воды и компонентов ракетного топлива, в результате чего последовал взрыв.

Последствия взрыва в ракетной шахте

Ударной волной были разрушены плутониевые боеголовки и повреждён внешний корпус шахты. Отдельные части ракеты оказались внутри субмарины и, вступив в реакцию с водой, выделяли смертоносные газы. Ситуация усугубилась ещё тем, что в результате взрыва образовалась пробоина на палубе, через которую внутрь хлынула вода. Получив, таким образом, чрезмерный балласт, подводная лодка моментально погрузилась на критическую для себя глубину — триста метров, но благодаря грамотным и своевременным действиям командира её вскоре удалось поднять на поверхность.

В срочном порядке повреждённый и опасно загазованный ракетный отсек был покинут командой и тщательно задраен. Однако экипажу предстояло ещё выполнить главную на тот момент задачу — остановить Сделать это было необходимо в кратчайший срок, так как датчики зафиксировали резкое повышение температуры в системе его охлаждения, и возникла реальная угроза атомного взрыва.

Подвиг моряков - подводников

В обычных условиях подобная операция производится с главного пульта управления, но первая же попытка показала выход из строя этой важнейшей системы. Катастрофа приближалась, и у моряков оставался последний шанс — вручную заглушить повреждённый реактор, но в этом случае они должны были войти в ракетный отсек и неизбежно получить критическую дозу радиации. Выполнить задание вызвались добровольцы: старший лейтенант Н. Беликов и матрос Оба они погибли, но осуществив необходимые действия, спасли остальных членов экипажа.

Помощь терпящей бедствие советской субмарине предложили американцы. С этой целью их корабли незамедлительно прибыли в район аварии. Но, несмотря на смертельную опасность, подводники не могли воспользоваться предложением, так как было вполне очевидно, что главный интерес для американцев представляли не они, а сама подводная лодка, полная секретного по тем временам оборудования. Поблагодарив за предложенную помощь, моряки субмарины связались по радио с несколькими советскими судами, находившимися в непосредственной близости от них, и те поспешили на выручку.

Сложившаяся обстановка явно показывала, что подлодка своим ходом двигаться не сможет, и её придётся буксировать. Американцы и здесь предложили свою помощь, но советское командование отклонило её, не желая показывать свою беспомощность в подобной ситуации. В течение последующих нескольких дней на К-219 находился лишь её командир, капитан второго ранга И. Британов, и члены аварийной команды, пытавшиеся погасить пожар. Весь остальной экипаж был размещён на прибывших к тому времени судах «Красногвардейск» и «Анатолий Васильев».

Гибель атомной субмарины К - 219

Всё было готово для судна к советским берегам. Эту миссию взял на себя сухогруз «Красногвардейск», для чего его борт был соединён с субмариной толстым тросом. Спасательная команда покинула лодку, так как концентрация в воздухе ядовитых продуктов горения стала чрезмерно высока. На борту остался лишь командир, с оружием в руках охранявший судно от возможного проникновения на него американцев.

Гибель К-219 наступила ночью 6 октября 1986 года, когда по неустановленной причине оборвался буксирный трос, и подлодка стала погружаться на глубину. И. Британов, находившейся на борту до самого последнего момента, пересел в спасательную шлюпку, лишь когда волны стали захлёстывать боевую рубку подводного крейсера.

Возможные причины гибели

Версий относительно причин обрыва буксирного троса существует несколько. Наиболее вероятной из них можно считать ту, согласно которой несчастье произошло из-за большого количества проникшей внутрь лодки воды. Не исключено и вмешательство американцев, которые могли перерубить трос рубкой своей субмарины, следовавшей параллельным курсом.

Но, как говорят эксперты, могла быть и ещё одна, вполне вероятная причина гибели К-219. Не исключено, что сам командир отправил её на дно, перерезав буксирный трос. Дело в том, что незадолго до этого из Москвы поступил приказ всему экипажу вернуться на аварийный крейсер и самостоятельно следовать в ближайший советский порт. Это было поистине безумное распоряжение, так как, оказавшись внутри подлодки, весь экипаж, несомненно, погиб бы, отравившись газами или получив сильную дозу облучения.

Итоги последнего плавания

С тех пор покоится атомный подводный крейсер К-219 на дне, на глубине пяти тысяч метров, с пятнадцатью ядерными баллистическими ракетами в своих пусковых шахтах. Спасённые и доставленные в Гавану моряки через несколько дней вернулись спецрейсом в Москву. Из членов экипажа во время аварии погибли четыре человека, ещё четверо умерли позже в результате полученного на борту облучения.

После всего случившегося на командира подводной лодки К-219, последний поход которой оказался для неё гибельным, и на старшего механика Н. Красильникова были заведены уголовные дела, едва не закончившиеся для обоих длительными сроками заключения. Но, к счастью, ситуация в стране к тому времени изменилась. С наступившей Перестройкой вновь назначенный министр обороны приказал закрыть оба дела. Тюрьмы, таким образом, удалось избежать, но из флота командир затонувшей лодки был уволен. Авария на К-219 положила конец его карьере.